Цитата:Я живу, постоянно краснея
за упадок ума и морали:
раньше врали гораздо честнее
и намного изящнее крали.

Игорь Губерман

Из интернета

ПРИВИДЕНИЕ 1941 год. Начало немецкой оккупации в маленьком городке Полтавской области. В бывший райком партии вселилась комендатура. Небольшой дореволюционный двухэтажный особняк. По коридорам снуют немецкие офицеры, взвод охраны, обслуга из местных. Стучат пишущие машинки, тренькают телефоны, немецкий порядок входит в свои права. В один из кабинетов, для разбирательства привели двенадцатилетнюю девочку. Ее поймали на улице, есть подозрение, что еврейка. На свою беду, она и вправду была еврейкой. Родители уже месяц как поджидали свою доченьку на небе, и вот пришла пора Адочки. Месяц она бродила по городу, жила, где придется. Приютить опасную девочку никто не решился. В комнате работали два офицера за двумя письменными столами. Один оторвался от бумаг, перекинулся парой слов с конвоиром, глянув на Аду, сказал: — "Я! Дас юдише швайн! " и опять углубился в бумаги. Советская пионерка хоть и не понимала по-немецки, но что такое "юдиш" и что ее ждет, знала. Она вдруг в отчаянии бросилась к дверям и опрометью выскочила в коридор. Присутствующие не кинулись догонять беглянку, а дружно заржали, ведь в здании не было ни одного окна без решетки, а внизу на выходе круглосуточная охрана и только немецкая. Бежать-то некуда, разве что заскочить в другой кабинет... А толку? Но страх смерти не имеет логики. Ада из коридора кинулась на второй этаж и забежала в первую попавшуюся открытую дверь. Немцы обрадовались новому развлечению и не спеша, планомерно, как инопланетяне в поисках человека, обходили комнату за комнатой: — " Тефощка. Ау! " "Кте ты ест? " "Ком, дас кляйн юдише швайн... " "Ау! Ми тепя искать! " Инопланетяне обошли все помещения на обоих этажах, потом еще раз, еще... Им уже было не смешно. Еврейки нигде не было. Через пару часов поиска они поняли, что девчонке удалось просунуть голову между прутьями в туалете, и она сбежала. И какие же маленькие головы бывают у этих подлых еврейских детей... Тут же вызвали "майстра" из местных, и он присобачил дополнительную перемычку к туалетной решетке. В комендатуре наступила ночь. Офицеры разошлись по домам, темный особняк опустел, только охрана у входа еле слышно переговаривалась. С самого утра Ада лежала внутри старинного камина, но до сих пор боялась дышать. Камин зиял чернотой в самой большой комнате купеческого дома. При советской власти барство было не в почете, экономили дрова, топили буржуйками и каминную трубу заложили кирпичом, но так удачно, что внутри на высоте полутора метров получилась кирпичная полка. Сантиметров сорок в ширину, тут пока можно было переждать. Пока... В эту ночь девочка так и не покинула своего убежища. Наступило утро, в комендатуре затрещала работа и о вчерашней сбежавшей еврейской девочке все конечно забыли. Только во вторую ночь Ада решилась покинуть свою норку. Она неслышно как привидение пробралась в туалет, без которого уже почти падала в обморок. Жадно напилась воды и вернулась в «свою» комнату, По запаху нашла в чьем-то столе спрятанное печенье и залегла до следующей ночи. Так из ночи в ночь Ада все расширяла свой жизненный круг. Доходила даже до первого этажа, влезала в буфет, а там всегда можно было поживиться кусочком хлебушка, не обделяя господ офицеров. Она понимала, что если пропадет хоть кусочек сала, то будут подозрения и могут здание обыскать с собакой. А это смерть. Но пока сама Ада превращалась в дикую собачку, или скорее в затравленного мышонка с огромным не мышиным телом, которое нужно кормить. Все чувства ее обострились. Девочка слышала даже, сколько существ находится на втором этаже и сколько на первом. Лежа в камине, она чувствовала вибрацию стен от входящих в здание инопланетян. Днем не спала, боялась, что во сне пошевелится. Девчонка знала всех солдат и офицеров комендатуры, хоть никогда их и не видела. Различала по голосам, походке и запаху. Вскоре приноровилась мыться и стирать белье в туалете. Самым страшным еженочным испытанием был слив воды унитазного бачка. Со временем Аду уже невозможно было застать врасплох. Она по своим внутренним часам знала, когда под утро придут истопники, работники кухни, а уж охранники, по ночам обходящие этажи, для нее казались просто махорочными топающими слонами. Человек ко всему привыкает. Ада стала привидением, о котором даже не ходило слухов... Девочка сначала интуитивно, а потом, и по словам начала понимать немецкую речь. Жизнь шла. Ведь, несмотря на ежесекундный смертельный риск быть обнаруженной, это была все же жизнь. Чтоб не сойти с ума, она мысленно разговаривала с родителями и со "знакомыми" немецкими офицерами. Однажды ночью, когда девчушка привычно прокралась в туалет, ее как громом поразило. На умывальнике лежали: ломтик хлеба и малюсенький кусочек мыла. Это был не офицерский туалет и мыло каждый приносил свое, могли, конечно, забыть, но хлеб откуда! ! ? О НЕЙ КТО-ТО ЗНАЛ! Ада не притронулась к этому богатству. Вдруг западня... На следующую ночь все повторилось. Эх, будь что будет, взяла. В конце концов, немцы люди педантичные. Если б что и заподозрили, то не мыльцем бы выманивали, а овчарками. Через неделю девочка поняла, что доброй феей была уборщица тетя Зина. Толи по маленьким мокрым следам, толи еще как, но тетя Зина догадалась о «привидении». Жизнь у Ады началась царская: целый кусочек хлеба в день иногда даже с кубиком сахара. В одно прекрасное утро в комендатуре перестала звучать немецкая речь. Все шло совсем непривычно. Дом наполнился новыми запахами и звуками. Незнакомые люди говорили только по-русски. Ада целых три дня еще сидела в камине прислушиваясь, пока не решилась выйти к нашим. Был 1943 год. — ------------------------------------------ Четырнадцатилетнюю еврейскую девочку Аду вначале отправили в полтавский детский дом, а в 44-ом во Львовский интернат. В этом городе она и прожила всю свою жизнь. Детей у Ады не было, расплата за подорванное в камине женское здоровье. Я знаю тетю Аду, сколько себя помню. Мы жили дверь в дверь. Меня часто с ней оставляли родители, когда шли в кино. От нее я и услышал всю эту жуть. Году в семидесятом, тетя Ада съездила на полтавщину, где и разыскала уборщицу Тетю Зину, которая к тому времени уже давно отмотала свою «десятку». Узнала по голосу...

Не скажу за чтеца, но рассказ хороший.

Цитата от bear (источник):Не скажу за чтеца, но рассказ хороший.

За чтеца и я не скажу).

FB
Как мы вообще выжили!? Детям 50-60-70-80-х посвящается!!!


Если вы были ребенком в 50-е, 60-е, 70-е или 80-е, оглядываясь назад, трудно поверить, что нам удалось дожить до сегодняшнего дня.

В детстве мы ездили на машинах без ремней и подушек безопасности. Поездка на телеге, запряженной лошадью, в теплый летний день была несказанным удовольствием. Наши кроватки были раскрашены яркими красками с высоким содержанием свинца. Не было секретных крышек на пузырьках с лекарствами, двери часто не запирались, а шкафы не запирались никогда. Мы пили воду из колонки на углу, а не из пластиковых бутылок. Никому не могло придти в голову кататься на велике в шлеме. Ужас!

Часами мы мастерили тележки и самокаты из досок и подшипников со свалки, а когда впервые неслись с горы, вспоминали, что забыли приделать тормоза. После того, как мы въезжали в колючие кусты несколько раз, мы разбирались с этой проблемой. Мы уходили из дома утром и играли весь день, возвращаясь тогда, когда зажигались уличные фонари, там, где они были. Целый день никто не мог узнать, где мы. Мобильных телефонов не было! Трудно представить. Мы резали руки и ноги, ломали кости и выбивали зубы, и никто ни на кого не подавал в суд. Бывало всякое. Виноваты были только мы и никто другой. Помните? Мы дрались до крови и ходили в синяках, привыкая не обращать на это внимания.

Мы ели пирожные, мороженое, пили лимонад, но никто от этого не толстел, потому что мы все время носились и играли. Из одной бутылки пили несколько человек, и никто от этого не умер. У нас не было игровых приставок, компьютеров, 165 каналов спутникового телевидения, компакт дисков, сотовых телефонов, интернета, мы неслись смотреть мультфильм всей толпой в ближайший дом, ведь видиков тоже не было!

Зато у нас были друзья. Мы выходили из дома и находили их. Мы катались на великах, пускали спички по весенним ручьям, сидели на лавочке, на заборе или в школьном дворе и болтали о чем хотели. Когда нам был кто-то нужен, мы стучались в дверь, звонили в звонок или просто заходили и виделись с ними. Помните? Без спросу! Сами! Одни в этом жестоком и опасном мире! Без охраны! Как мы вообще выжили?

Мы придумывали игры с палками и консервными банками, мы воровали яблоки в садах и ели вишни с косточками, и косточки не прорастали у нас в животе. Каждый хоть раз записался на футбол, хоккей или волейбол, но не все попали в команду. Те, кто не попали, научились справляться с разочарованием. Некоторые ученики не были так сообразительны, как остальные, поэтому они оставались на второй год. Контрольные и экзамены не подразделялись на 10 уровней, и оценки включали 5 баллов теоретически, и 3 балла на самом деле. На переменах мы обливали друг друга водой из старых многоразовых шприцов!

Наши поступки были нашими собственными. Мы были готовы к последствиям. Прятаться было не за кого. Понятия о том, что можно откупиться от Ментов или откосить от армии, практически не существовало. Родители тех лет обычно принимали сторону закона, можете себе представить!?

Это поколение породило огромное количество людей, которые могут рисковать, решать проблемы и создавать нечто, чего до этого не было, просто не существовало. У нас была свобода выбора, право на риск и неудачу, ответственность, и мы как-то просто научились пользоваться всем этим. Если

Вы один из этого поколения, я вас поздравляю. Нам повезло, что наше детство и юность закончились до того, как правительство купило у молодежи свободу взамен за ролики, мобилы, фабрику звезд и классные сухарики… С их общего согласия… Для их же собственного блага…

На самом деле в мире не семь чудес света, а гораздо больше. Просто мы с вами к ним привыкли и порой даже не замечаем. Ну разве не чудо первое советское средство после бритья? Помните? Кусочки газеты?

А такое чудо, как тюнинг автомобиля Москвич-412? Помните? 5-копеечные монеты по периметру лобового стекла, меховой руль, эпоксидная ручка коробки передач с розочкой и, естественно, милицейская фуражка на заднем стекле.

А резинка от трусов — это же тоже чудо! Ведь она прекрасно держит как трусы, так и колготки и варежки!

Пирожок с повидлом — ну разве не чудо? Никогда не угадаешь, с какой стороны повидло вылезет!

Еще одно необъяснимое чудо — поднимите, пожалуйста, руки те, у кого был нормальный учитель труда… а не инопланетянин?

А такое чудо, авоська с мясом за форточкой? Помните: полез доставать — пельмени упали!

А вот этот вот чудесный мамин развод: «Я тебе сейчас покупаю, но это тебе на день рождения»?!

Или вот эта волшебная бабушкина фраза на прощание: «Только банки верните!»

А холодильник ЗИЛ помните, вот с такой вот ручкой? Это же однорукий бандит! Дергаешь ручку — сыпятся банки.

А, кстати, что до сих пор лежит в холодильниках на дверце сбоку? Нет, не яйца. И не кетчуп. На дверце сбоку лежат… лекарства!

Бесплатная медицина — это тоже чудо. Врач один, а очереди две — одна по талонам, а вторая по записи. А еще и третья была — «Я только спрошу!»

Да, сколько еще их было, этих чудес света…

Маленькое окошко из кухни в ванную — что там смотреть, объясните?

Обувная ложка-лошадка…

Зубной порошок — чистит как зубы, так и серебро…

Писающий мальчик на двери туалета…

Телевизор «Рубин» — берешь пассатижи и тын-тын-тын!

Плавки с якорьком… помните?!

Молоко в треугольных пакетах!

А вы говорите: «Семь чудес света!»

Мы раньше много чего делали такого, что сейчас и в голову не взбредет делать. Более того, если ты сегодня хоть раз сделаешь то, что тогда делал постоянно — тебя не поймут, а могут и за сумасшедшего принять.

Ну вот, например, помните, автоматы с газированной водой. Там еще был стакан граненый — один на всех. Сегодня никому и в голову не придет пить из общего стакана! (Сегодня его украдут через пять секунд после установки автомата, ровно за три секунды до того, как утащат и сам автомат…) А раньше ведь все пили из этих стаканов… Обычное дело! И ведь никто не боялся подхватить какую-нибудь заразу…

Кстати, эти стаканы использовали для своих дел местные пьяницы. И, представьте себе, вы только представьте это — они ВОЗВРАЩАЛИ стакан на место! Не верите? А тогда — обычное дело!

А еще в городских автобусах были кассы с билетами по 5 копеек. И все честно бросали туда свои кровные и отрывали билет. Совесть — лучший контролер.

А люди, вешающие простыню на стену, выключающие свет и бормочущие что-то себе под нос в темноте? Секта? Нет, обычное дело!

Раньше в каждом доме проходила церемония, которая называлась — задержите дыхание — диафильм! Помните это чудо?! У кого сейчас работает проектор диафильмов?

Дым валит, едкий запах по всей квартире. Дощечка такая с письменами. Что вам представляется? Индийский великий жрец Арамонетригал? На самом деле это вы-жи-га-ние. Обычное дело! Миллионы советских детей выжигали открытки мамам на 8 марта — Мамочка, поздравляю с международным женским днем. Желаю тебе мирного неба над головой, а твоему сыну — велосипед…

А еще все сидели в ванной, причем на опущенном стульчаке, причем в темноте — и светил там только красный фонарь… Догадались? Обычное дело — печатали фотографии. Вся наша жизнь на этих черно-белых фотографиях,отпечатанных собственными руками, а не бездушным дядькой из Кодак…

Ну вы же помните, что такое фиксаж?

Девчонки, а вы помните резиночки? Удивительно, но ни один мальчишка на свете не знает правила этой игры!

А сбор макулатуру в школе? До сих пор мучает вопрос — зачем? А я ведь тогда весь папин архив Playboy туда отнес. И мне ничего за это не было!

Только мама удивлялась, чего это отец стал так придирчиво проверять мои домашние задания?!

Сдал около 40 молочно-кефирных бутылок, чтоб купить 1 жвачку «Laser».. мдя.. и ещё была Tip&Top жвачка.. А наши кофейные и клубничные вообще не ценились, ибо там не было вкладышей..

А ещё на переменах все играли в игру, переворачивая вкладыши, ударом руки по ним.

А ещё ботинки Скороход, гимн в семь утра, обязательная форма в школе и значок октябрёнка, красивый такой, с молодым Ленином…

Ну про чебуречную у ледового тут уже нет смысла говорить, все её помнят..

А во! Ежедневные очереди в магазинах за хлебом, и в дцать раз длиннее очереди за каким-нибудь сиропом, что выдавался сугубо пропорционально пришедшим за этой покупкой людям. Покупки товаров по талонам в 44ом был даже свой закуток для этого.

А ещё тема. Когда мы приезжали к бабушке в деревню, то всегда шли в магазины. и почему — то там всегда был больше выбор различных товаров..

А ещё куча китайского тряпья с поезда марок типа «Abibas» , «Roobok» и магнитофонов марки «Sany» и «Panasound»

а ещё не было подгузников, новомодных игрушек. Были кожные ремни которые надевали друг на друга и играли в лошадок, белые гольфы в которых ходили в детский сад мальчики и девочки. Были приветливые соседи по лестничной площадке, мамы спокойно отпускали детей гулять, не боясь, что их украдут. И без всяких цивилизационных наворотов из нас вырастили достойное поколение. А самое главное сейчас все, куда то спешат, даже в выходные. А куда? Зачем? Никто не ответит, потому что некогда…спешим…

Да.. было время… ))

Да, это мы были такими, а вот такими мы стали:

1. по ошибке, ты печатаешь свой пароль системного доступа на микроволновке

2. у тебя список из 15 номеров, чтобы связаться со своей семьей, которая состоит из 3 человек

3. ты отправляешь e-mail своему коллеге, что сидит в соседней комнате

4.ты потерял контакт со своими друзьями или семьей, потому что у них нет адреса электронной почты

5. после рабочего дня ты возвращаешься домой и отвечаешь по телефону так, словно ты еще на работе

7. ты впадаешь в состояние паники, если вышел из дома без мобильного телефона и ты возвращаешься за ним

8. ты просыпаешься утром и первая вещь, которую ты делаешь — подсоединяешься к Интернет, даже до того, как выпьешь кофе

9. ты склоняешь голову на бок, чтобы улыбнуться : — )

10. сейчас ты читаешь этот текст, ты с ним согласен и улыбаешься

11. еще хуже, ты уже знаешь, кому ты перешлешь это сообщение

12. ты слишком увлечен, чтобы заметить, что номер 6 в этом списке отсутствует

13. тебе понадобилась лишь секунда, чтобы пробежать еще раз по Сообщению и убедиться, что номера 6 действительно нет.

Всё время спешишь. Решаешь "дела" , стараешься всё успеть. Но иногда, когда поток времени выталкивает тебя на поверхность, ты делаешь глоток свежего воздуха и с удивлением замечаешь, что под столом у самых твоих ног лежит Вселенная. Космос с бархатными ушами. В такие моменты осознаёшь, что у твоей собаки самая-самая мягкая шерсть, самые-самые бездонные глаза и самое-самое терпеливое сердце. И это всё только твоё. Она так решила. А когда физическая оболочка этой вселенной сотрётся о твою жизнь, она всё-равно останется в твоей душе. Безграничной дырой.

Анна Гаврилюк

Цитата:Забыть бы такое. Навсегда. Да не получается…

Рассказ основан на рейальных событиях. Далее от автора.

Такого адреса на листочке вызовов я еще не видел. Вопросов добавил еще Старший врач смены.

Стоя у «Аквариума», он мял в пальцах незажженную сигарету. Очень серьезным взглядом, без привычного прищура и ехидства, проводил путь клочка дешевенькой бумаги от диспетчера под зажим на моей папке.

- Извини, что нарушаю очередность. Вызов срочный. Но… «шоки» заняты, а …

Тут он выдал нечто совершенно невообразимое…

-… А там …это… в общем увидишь сам. Баб я туда послать не могу!..

Я проглотил возмущение и молчком потопал в гараж.

«Городская свалка. Южный сектор. Там встретят…» Выпученные глаза водителя тоже энтузиазма не добавили. Ехали молча. Только подъезжая к «адресу», когда «уютный летний бриз», напоенный ароматами летней кучи мусора проехался в полной мере по нашему обонянию, водила обреченно выдал что-то об уникальных анатомических особенностях жителей города.
Нас встречали. Двое работяг, в немыслимого цвета робах, и водитель мусоровоза, молча, дымили ядерной махоркой. Где-то сзади квакнула сирена милицейского уазика. «Джентелеменский клуб» в сборе. Выездное заседание номер «мильен тысяч пятьсот первое» торжественно объявляется открытым. Белый халат «3-й свежести» смотрелся абсурдно, нереально чисто и неуместно в королевстве помоев и хлама. На какое-то время постарался отвлечься, разглядывая довольных жизнью ворон, и удерживая силой воли на месте, сожранный недавно бутерброд.

- Чем порадуете, компрачикосы?

Один из работяг, все также молча, показал рукой куда-то в сторону.

Неподалеку, в груде пестрого мусора лежала здоровенная грязная псина. «Совсем охренели!!! Для собаки вызвали. Нашли ветеринара… доктор Айболит, мля…»

Тут до меня доходит, что все молчат. Как-то очень странно. Напряженно. Делаю несколько шагов по направлению к собаке. На грязно-серой морде появляется ослепительно-белая полоска зубов и раздается низкое утробное рычание. Но это меня уже не занимает. Я смотрю и с трудом удерживаю рвущийся изнутри вопль... между собачьими лапами, у поджатого брюха с оттянутыми сосцами лежит человеческий младенец. Новорожденный. Живой. Он не плачет, только беззвучно раскрывает рот. Слабо шевелит голубоватого оттенка ручками с судорожно сжатыми побелевшими кулачками. Он закопан в мусор до половины тела. Точнее, видимо раскопан. Собакой. Щенной сукой. Которая лежит сейчас рядом, согревая ребенка своим тощим телом. Периодически вздрагивая и нервно облизывая его лицо, когда он вновь открывает рот. Эти кадры вламываются мне в голову по очереди, раскаленными гвоздями. Сзади громко топая и сопя, появляются два милиционера. Один, увидев всю картину, багровеет лицом и начинает царапать кобуру, хватая судорожно воздух.

- ………..Она его что, ест??!!! Да, я ее сейчас!!! …

-… Подожди! Она ж его не трогает, вон смотри... Греет!...

Я приближаюсь и присаживаюсь на корточки. Не хочется орать, не хочется кидаться чем-то в собаку. Нужно забрать ребенка. Но как доказать собаке, как убедить ее, что я, человек, не наврежу этому детенышу. Как ей поверить тварям, что закапывают своих детей в помойку. Живыми.

Презрение. Ярость. Жалость… Скорбь.

Вот, что я увидел в карих собачьих глазах.

По-крабьи, боком приближаюсь к ребенку. Краем глаза держу в поле зрения задние лапы собаки. Если подожмет для прыжка, хоть успею прикрыть лицо или увернуться. Протягиваю руку к ребенку. Ворчание нарастает. Продолжая глухо рычать, собака морщит нос, показывая мне ослепительный частокол молодых клыков, и … кладет свою голову на ребенка. Накрывая его и оберегая от прикосновения. Я медленно начинаю разгребать мусор вокруг тельца. Низкое рычание сопровождает все мои манипуляции. Так, наверное, работают саперы, обезвреживая мины. Собака глаз не сводит с моих рук. Не могу проглотить ком, возникший в горле.

- … Собачка! Собачка… на-на-на, милая.. На, возьми !...

В какую-то мятую плошку водитель мусоровоза льет из термоса молоко. Очередное чудо.

Словно извиняясь перед остальными, поясняет: «…Язва у меня. Вот жинка термосок и снаряжает…». Собака вскидывает голову, почуяв угощение, и внезапно шумно сглатывает набежавшую слюну.

-… Иди собачка !... Иди, моя хорошая… иди, попей молочка…

Еще раз, внимательно проследив за моими плавными движениями, собака встала. Глухо рыкнула, предупреждая. И, прихрамывая, подошла к миске с молоком. Только сейчас стало видно насколько она худая и изможденная. Инородными телами болтались под втянутым брюхом наполненные соски.

- Щенки у ней видать где-то рядом. Вишь, титьки-то от молока трещат, а сама тощщАя, как вешалка…

Собака жадно хватала молоко, не отводя глаз от меня и младенца. Достаточно было несколько движений, чтобы полностью выкопать ребенка из мусора. Взяв его на руки, я поднялся с колен. Ко мне уже спешил водитель с простыней. Ребенок жив. Обезвожен. Голоден. Но видимых повреждений нет. От роду ему максимум несколько часов. Снова ловлю на себе собачий взгляд. Встречаемся глазами. «Все будет хорошо», - шепчу я себе под нос. В ответ вижу еле заметный качек повисшего хвоста. Ловлю себя на том, что хочется попросить у псины прощения.

- Доктор, вы куда ребенка повезете?

- В 6-ю ДКБ.

- Мы потом туда заедем, протокол подписать.

Старший милиционер, сняв фуражку, вытирает от пота лицо и внезапно, скрипнув зубами, выдает:

- Найти бы эту ссу…, извините, мразь ! Которая ребенка…, ну понимаете…! И грохнуть на этой помойке…

Дослушиваю эту свирепую тираду уже в машине. Водитель аккуратно закрывает за мной дверь, обегает «РАФу» и плавно трогается с места.

Мы едем по городу. Быстро. Молча. Остервенело удерживая в узде эмоции. Не хочется говорить. Хочется орать до немоты и биться головой. «Так нельзя !!! Это невозможно !!! Люди так не должны поступать, если они еще люди…»

Осторожно вылез из машины и быстро прохожу в приемный покой, улавливая на себе удивленные взгляды. Я еще не сказал ни слова, но ко мне обернулись все присутствующие. Тут до меня доходит, как я выгляжу и чем пахну.

- Вы из какой помойки выскочили ?!!... В таком виде и в приемник детской больницы ?!!! Вы что себе позволяете?!!!

Неопределенного возраста медсестра, продолжая накручивать себя визгливыми воплями, начинает извлекаться из-за стола. На ее крики выглядывает из смежной комнаты врач. Видит меня, меняется в лице и тут же понимает, что на руках у меня ребенок. Подскакивает, перехватывает. Мгновенно рядом возникает вихрь халатов. Все.

… Еле перебирая ногами, выползаю на крыльцо. Едем на станцию. Переодеться, помыться, написать карточку вызова.

Забыть бы такое. Навсегда. Да не получается…

(с) Федоров Дмитрий

Люба, спасибо за рассказ.... Плакала......

Жена одного бедного мужчины готовила масло, а он потом продавал его в местную бакалею. Женщина придавала маслу форму круга, вес которого составлял 1 кг. Полученная выручка была неплохим подспорьем для семьи.

Но однажды бакалейщик стал сомневаться в честности бедняка, продававшего ему масло, и решил взвесить купленные круги. Оказалось, что каждый из них весил не килограмм, а 900 грамм. Это очень рассердило мужчину.

На следующее утро, когда тот самый нищий снова пришел в магазин, бакалейщик раздраженно сказал:

— Больше не приноси мне свое масло! Я все равно у тебя ничего не куплю, обманщик! Ты мне говорил, что круги весят по килограмму, тогда как на самом деле в них 900 грамм. Я не позволю себя дурить!

Бедолага заметно раскис, потупил взгляд и сказал:

— У нас, хозяин, нет весов… Мерой мне всегда служил килограмм сахара, который я купил у тебя. По нему мы с женой и делали масло…

Всегда помни, что твоей мерой будут измерять и тебя!

Никогда бы в жизни Сергей не смог бы представить себе такую ситуацию, не попади он в нее сегодня. Пытаясь завести свой старенький автомобиль, который умудрился заглохнуть именно у въезда в старое деревенское кладбище, он думал о том, что именно так обычно и начинаются все фильмы ужасов или страшные книги. Впрочем, эта мысль посетила бы любого человека, который оказался бы на его месте.

Иногда посматривая в сторону темных креcтов, которые, как-будто молча наблюдали за ним из-за ограждения кладбища, он, слегка подрагивающими руками, снова и снова крутил ключ в замке зажигания. Сделав еще несколько безуспешных попыток, Сергей сдался. Выйдя из машины, он в сердцах пнул автомобиль по колесу.
— Ну вот обязательно сегодня было тебе ломаться? Чертова колесница!..
Где-то за оградкой хрустнула ветка и он тут же решил, что последние слова были лишними.
— В смысле… Хорошая машина, но, поломалась совсем не вовремя, — быстро исправился он.

Теплая августовская ночь надвигалась медленно, но верно. Сумерки уже опустились на землю и принялись окутывать не очень живописный пейзаж, который окружал Сергея со всех сторон. Он был скуден и не очень богат красками. С одной стороны проселочной дороги было кладбище, а с другой — пшеничное поле. По этой дороге он часто срезал достаточно большой крюк, когда возвращался домой из командировок в южные районы области. Поэтому он знал, что примерно через километр расположилась небольшая деревенька, не самых удачливых жителей которой, судя по всему, и привозили сюда. На другую сторону пшеничного поля.

Немного поразмыслив, Сергей решил, что у него всего два выхода. Или идти за помощью в деревню, или ждать этой помощи здесь. Трезво рассудив, что ждать он будет до тех пор, пока в деревне кто-нибудь не помрет, он принял решение самостоятельно отправиться к сельчанам.

Закрыв автомобиль на ключ, он бодрой походкой зашагал по дороге, стараясь не смотреть в сторону самого спокойного места на земле. Сверчки уже начали готовиться к вечернему песнопению, настраивая свои маленькие скрипки в одной тональности. Сергей вспомнил детство. Именно под их пиликанье он засыпал, когда гостил летом у бабушки. Давно он уже не слышал этого звука, так приятно разливающегося по душе и дарящего ей, какое-то внутреннее спокойствие и умиротворение. В городе его уже практически невозможно услышать…

Из приятных воспоминаний его вывело ощущение какого-то движения среди креcтов. Сергей остановился и стал вглядываться в сгущающуюся темноту. Через пару секунд он снова уловил какое-то копошение среди могил. Сто тысяч мыслей пролетело в голове Сергея, но из всех возможных предположений, его мозг выбрал самый реалистичный. Скорее всего, кто-то из жителей деревни просто решил убраться на могиле своего родственника, да так заработался, что и не заметил, как опустилась ночь.

— Эй! — крикнул он в сторону кладбища.
Движение на мгновение прекратилось, но через пару секунд снова продолжилось.
— Вы из деревни? Вы не могли бы мне помочь?
Тот, кто там находился или не услышал вопросов, или решил на них не отвечать. Сергей, обрадовавшись тому, что ему не придется тащиться в деревню, а достаточно будет просто попросить человека, чтобы он позвонил кому-нибудь из своих знакомых, лихо перепрыгнул через невысокий железный заборчик и пошел в сторону движущейся фигуры, аккуратно маневрируя между памятниками и крeстами.

Через десяток шагов он различил в сумерках фигуру человека, склонившегося над одной из могил. Подойдя поближе, он уже хотел поздороваться, но не успел.
— Не наступи на гортензию, — раздался тихий женский голос, который в ночной тишине прозвучал достаточно громко.
Сергей замер с занесенной ногой и посмотрел на человека. Явно женская фигура в черном, наклонившись над могилой, рвала сорняки и сбрасывала их в одну кучку.
— Ой, вы женщина? — задал он один из самых глупых вопросов, которые только могли придти к нему в голову.
— Это ты что ли там надрывался? — проигнорировав его супер-вопрос, спросила она.
— Да, там такое дело… В общем, машина заглохла. Вы же из деревни? Вы не могли бы позвонить кому-нибудь из своих? Можеть быть, кто-нибудь приедет и…
— Хороший был человек, — спокойным голосом перебила Сергея женщина, — знаешь его?
— Кого?
— Человека вот этого, — она распрямилась и махнула рукой в сторону памятника, рядом с которым стояла.
— Нет, я ж не местный. Я ж вам объясняю — я ехал из…
— В девяносто шестом году я с ним познакомилась. Лешкой его звали. Точнее — Воронцовым Алексеем Павловичем. Сколько он мне нервов вымотал за всю свою жизнь… Ты даже себе представить не сможешь.
— Муж ваш? — стараясь придать трагичности своему голосу, спросил Сергей.
— Сам ты муж, — махнула рукой женщина, — друг мой это. Точнее, вражина, каких свет еще не видывал.
— Так друг или враг? — удивился Сергей, — не бывает так, что одновременно и то, и другое.
— Я тоже так раньше думала, а оказывается, что бывает, — женщина вздохнула и присела на скамейку, врытую в землю напротив могилы. Немного помолчав, она продолжила, — когда живой он был — ох и люто я его не любила. Прям вот аж ненавидела ненавистью черной. А как помер, так и поняла я, что плохо мне без него. Скучно, тоскливо… Сама удивилась даже, что так может быть.
— Чем же он вам так досаждал?
— Так случилось, что работали мы с ним… Скажем так, в конкурирующих организациях. Проходу мне не давал совсем. Куда я, туда и он. Где у меня встреча назначена, там и он объявляется. Время такое было — клиентов много, только успевай с ними встречаться, да обрабатывать. А ему вот не хватало, наверное, адреналина. Не мог он просто так работать. Все пытался у меня их переманить.
— Зачем? — Сергей уже почти забыл о своей машине, увлекшись рассказом своей новой знакомой.
— А ты пойди его спроси! Нравилось ему, что я ни с чем остаюсь. Прям вот зла на него не хватало! Знал бы ты, как я бесилась по этому поводу.
— И что, прям всех клиентов у вас уводил?
— Да нет, конечно… Я что, совсем на неудачницу похожа какую-то? Конечно не всех, но ты не представляешь просто, сколько он у меня их увел. Только все налаживается, клиент уже готов, а тут он откуда ни возьмись… Стоит, что-то там бухтит себе под нос… Тьфу ты! — женщина покачала головой и махнула рукой.
— Да представляю, — усмехнулся Сергей, — я тоже в продажах работаю. Знаю, каково это, когда клиентов уводят.
— Нашел с чем сравнить! Ты и рядом с этим человеком не стоял! — как-то зло ответила женщина, — в продажах он работает… Только и можешь, что языком молоть. Заткнулся бы лучше!
Сергей немного опешил от такой реакции, но решил промолчать, так как более неподходящего места и времени для ссоры, он не мог себе даже представить.
— Ну, а дальше то что было? — решил сгладить ситуацию Сергей.
— Дальше… Несколько лет мы с ним бок о бок проработали, а потом умер он. Прям на работе сердце схватило. Как сейчас помню. Лежит на земле, смотрит мне в глаза, а сам улыбнуться пытается. Видно же, что больно, а он улыбается, представляешь? Говорит мне: «Что, по-честному не умеешь, дура? Ну ничего, я тебя за свою жизнь столько раз уделал, что и помирать не обидно».
— Ничего себе, — присвистнул Сергей, — это он вас так ненавидел, что даже когда умирал, радовался, что столько раз вас обманул?
Женщина вздохнула и наклонила голову.
— Да, не любили мы с ним друг друга… А сейчас вот понимаю, что нет больше таких людей. Может и есть, конечно, но я их не видела. Тоскливо мне без него, скучно… А самое интересное, что ведь и правда он меня уделал. И ушел непобежденным. А этим мало кто может похвастаться, — женщина покачала головой и посмотрела на Сергея, — что ты там говорил? Машина у тебя заглохла?
— Ага, — кивнул он.
— Иди на дорогу. Сейчас последний автобус из города проезжать будет. Может помогут чем.
— А вы? Вы что, тут останетесь что ли?
— Да, я еще посижу. Помяну Лешку.
— Так автобус же последний! Как вы…
— Я сказала — иди! — сказала женщина голосом, от которого у Сергея по коже побежали мурашки. Ему даже показалось, что ее глаза на мгновение вспыхнули двумя красноватыми огоньками.
Забыв даже попрощаться, иногда оборачиваясь, он быстрым шагом направился к дороге, подальше от этой странной женщины.
Конкуренты истории, мистика, рассказ

— Так давай я до деревни доеду, трос возьму и вернусь за тобой, — сказал улыбчивый водитель автобуса, выслушав о проблеме Сергея, — дотащим тебя до дома моего, там и посмотрим в чем проблема.
— А можно я с вами съезжу? — покосившись в сторону кладбища и поежившись, спросил Сергей.
— Что, в штаны наложил? — захохотал водитель, — эх вы, городские… Ладно, давай запрыгивай.
Сергей забежал по ступенькам в старый пазик и уселся около двери. Автобус тронулся и загремел по ухабам своими внутренностями.
— Давно кукуешь тут? — поинтересовался водитель.
— Да минут сорок, не меньше. Успел даже по кладбищу прогуляться.
— Ямку себе копал что ли? — снова захохмил водитель.
— Да так… Просто, — смутился Сергей, — вы мне лучше скажите, кто такой… Как же его? — Сергей почесал голову, — то ли Воронов, то ли Воро… А! Воронцов Алексей!
— Алексей Павлович? — посерьезнел водитель автобуса, — это человечище, царствие ему небесное. Гордость нашей деревни.
— А кем он был?
— Врач военный. Где он только не был. По всем горячим точкам его жизнь помотала. Знал бы ты, сколько он пацанов у смерти из под носа увел! Вроде как к Герою даже представить хотели, да только не дожил он, схватило сердце прямо во время операции. На похороны даже из Москвы какие-то журналисты приезжали.
— У смерти из под носа увел, говорите?.. — тихо пробормотал Сергей.
— Чего?
— Ничего, ничего… Вы лучше на дорогу смотрите, — Сергей отсел в конец салона и задумчиво уставился в окно.

© ЧеширКо

http://world.lib.ru/f/fedorow_d_s/zdrawstwujteskorujuwyzywali.shtml

... Сегодня я уснул на семинаре. Просто не поймал момент, когда голова "ушла" с подпирающей руки. Ткнулся лицом в открытые тетради и мгновенно провалился в глубочайший сон. Первый раз со мной такое стало. Потом ребята говорили, что замолк на полуслове и в "нокаут"... Самое смешное, что сидел рядом с доцентом кафедры. "Ее" семинар, репутация строжайшей и пунктуальнейшей церберши. Вся группа усаживается вокруг длинного стола, раздаются истории болезни и начинается вивисекция студенческих мозгов. Тетка растерялась от такого вопиющего "номера", потыкала меня локтем, дождалась пока я разлепил один глаз и тихо попросила: "... ну ты хоть не храпи так !..." Я невменяемо и счастливо хрюкнул и опять выключился... Потом, конечно было стыдно. Извинялся, краснел, что-то пытался сказать. Но "цербер" смотрела на меня все понимающими глазами и вздыхала... "Скорая" ?... "Скорая"... повинно кивал я головой. -...Ну нельзя же так... ведь вы похоже вообще не спали... которые сутки уже?
- ...Третьи, Людмила Петровна...
- ... А почему так?...
-...Дык сами видите что творится...
-... Ну да... понимаю... а рефератик по сегодняшней теме мне принесите все-таки. Тема важная, мне нужно знать, что вы материал усвоили.
-... разумеется, всенепременно, обязательно, на следующий семинар...

... Фу-у-у, пронесло кажется... Сейчас две лекции и снова на Станцию.

... У женщины на стресс прыгнуло давление. Сосуды хрупкие и глубокие. Аккуратно "зацепил" тоненькую жилку на кисти и помаленьку ввожу "коктейль моей бабушки". Все нормально, если бы не четыре (4) кошки, сидящие на столе напротив и внимательнейшим образом изучающие все мои действия. Синхронно поворачивают свои остроухие головенки за моими руками и явно пытаются заглянуть мне в глаза. (Где-то я читал, что животные не выдерживают прямого взгляда!) Ну да... эти четыре звереныша мне конкретно обозначают, что бабушка - не бездомная! И если обижу - буду иметь дело со всеми четырьмя! ...

- "Медики-Медики", кто освободился в центре, ответьте "Медику Старшему"
- "Медик 22" на Димитрова...
- Пишем "Медик 22". Гостиница "Центральная", номер 406. Ситуация 66К. Как поняли?
- Понял. 66К в "Центральной"
- Спасибо "22-ой". 17.45

Прохожу с каменным лицом мимо напыженного, и с фальшивой улыбкой швейцара. Он меня конечно не помнит. Но я-то помню, как он нас с ребятами не пустил в гостиничный холл, когда мы удирали из-под внезапно разыгравшегося ливня. "Ладно, погоди, змеина...сейчас что-нибудь придумаю"...

- Ах да, милейший! Будьте любезны, захватите в 406 номер реанимационную укладку из машины. Водитель вам покажет, что именно... И поспешите, ситуация критическая!

Скрывая ехидную улыбку, вхожу в лифт. Оно мне там нафиг ничего не нужно, но холуй лампасный урок получит.
Стучусь в указанную дверь... здороваюсь и прохожу в номер. Напротив меня стоит герой наиболее значимых для меня в детстве фильмов. Как живой. "Замерзаю" на пару секунд. Видимо для него подобная реакция обывателей уже стала привычной. Улыбается и своим потрясающим бархатным голосом приглашает пройти дальше.
- Тебя как зовут, доктор?... Дмитрий? Отлично, Я - Николай. Слушай, тут такое дело... Мы в вашем городе на гастролях с театром. Через пару часов спектакль, а наш товарищ прихворнул... Как бы его... вылечить быстренько... а?
- Конечно! Что случилось, где больной?
- Больной этот, ... его, в спальне почивают! Без малейшего сознания,.....мать!

Захожу в соседнюю комнату. На здоровенной кровати, наискосок, лежит другой мой кинокумир. Пьяный в хлам. То есть не просто "выпимши", а в состоянии анабиоза и окукливания. Встречаюсь взглядом с Николаем. Тот сокрушенно разводит руками. "Не уследили мол..."

- ...Хронические заболевания есть? Аллергия на медикаменты? Сердце здоровое?
-... Ну так вот это его заболевание и есть ... чуть проворонили - он уже и готов. Запойный он. Ничего поделать не можем. Ох, подведет всех...

.. Ладно, есть у нас "волшебная микстура". В две "двадцатки" идет бешеный коктейль из витаминов, стабилизаторов, гепатопротекторов, детоксикантов и прочего. Все в вену струйно, потом капельницу с физраствором, мочегонное... магнезий в вену медленно... Оп-па ! Уже и глазики открылись... уже и в туалет захотелось... "Здрассте-здрассте ! Нет, выпить не хочу. Нет, автограф тоже не хочу. И контрамарки мне не пригодятся..."
На всякий случай делаю ему кардиограмму. Все нормально...

- Чаю ему дайте и побольше. Сладкого и с лимоном...
- Спасибо Дмитрий. Выручили! Может все-таки придете на спектакль ? ... Н-нда... Вижу что не придете. Не осуждайте. У всех своя судьба... Всего доброго!

... Какой мне смысл его осуждать. Жаль только своих детских фантазий...

У двери топчется швейцар увешанный сумками с "реанимацией". Заворачиваю его обратно со словами "Слава Богу - не пригодились"... Так и не понявший моего мелкого озорства, пытается вытянуть из меня подробности. Обломись, сплетник старый!

На удивление вызовов сегодня мало и бригады подтягиваются на станцию. Сидим, пьем чай, грызем сушки. Беседа течет лениво и в никуда...

На лестнице, ведущей с улицы, появляется незнакомый парень. Крутит головой, рассматривая "аквариум" с диспетчерами. Явно кого-то ищет. Так случилось, что я сидел с краю и поэтому он обратился ко мне.

- Извините, а можно доктора попросить меня посмотреть ?
- А что случилось ? Какой именно доктор вам нужен ?
-... Я тут шел неподалеку. Шпана пристала. Подрались. Видно в драке пнули в спину здорово. Или ребро сломали или еще чО ... спина болит и руку поднять больно.

Народ притих на мгновение, уловил ключевые слова и продолжил благостное жужжание. "Молодой" попал на пациента - ему и разгребать. Вздохнув, я полез в саквояж за фонендоскопом.

-... Давай, снимай куртку. И пойдем в комнату отдыха, взгляну...
- ................... Доктор помогите мне! Руку поднять не могу...

Парень поворачивается ко мне спиной. У меня падает челюсть. В спине, чуть ниже лопатки наборная рукоятка ножа.

- ............. !!! Парень!! Ты куртку не снимай! Ну, ее!... Я так посмотрю... и вообще ложись прямо здесь на диванчик. На живот!..

Народ, услышав мои бодрые лозунги, удивился и примолк, не видя из-за моей спины "пейзажа". Тем более, что своими командами я сгонял с насиженного места трех человек! Развернувшись ко всем лицом, делаю страшные глаза и вслух осведомляюсь:

- ... А не позвать ли нам для консилиума доктора Петухова ("взрослые шоки", как раз заехали на станцию) ?!...

После чего помог молодому человеку аккуратно лечь на живот. Тут уже проняло всех. Бодрым галопом в комнату отдыха за Петуховым ускакал один из санитаров, свободные доктора скучковались вокруг диванчика. Обмениваясь многозначительными взглядами, и малозначимыми для постороннего человека репликами. Парень только успел заподозрить неладное, как прибывшая бригада "шоков" уже взяла его в оборот. Клинок тампонировал рану, потому вытаскивать его не стали. Как был, лицом вниз, перебросили пациента на "штурмовые" носилки и исчезли со станции...

Некоторое время все молча пили чай, переваривая "ситуевину"... Комментариев не было.

"... Доктора Мищенко, Сергеев, Федоров, Панкина подходим за вызовами !..."

Мне достался странный вызов в медприемник железнодорожного вокзала. Код нечасто встречался, потому я даже зашел к диспетчерам "03" уточнить о чем идет речь... Вечер обещал быть нескучным...
Мерзкозеленая краска на стенах и рыжий кафель служебных помещений ж.д. вокзала свел бы любого эстета в могилу. Запахи культивировались десятилетиями. Полуслепые лампочки висели, наверное, со времен электрификации Сибири. В медпункте сидела молодая цыганка с ребенком на руках. По тому, что можно было увидеть, у ребенка была явно повышена температура и даже на расстоянии были слышны свистящие хрипы. Проблема была в том, что она наотрез отказывалась дать осмотреть ребенка. Тревогу забили бабки, которые продавали всякие съедобные мелочи на привокзальной площади. Одна из них увидела и услышала достаточно, чтобы позвать милиционера и объяснить ему ситуацию. Цыганка, не обращая внимания на ребенка, моталась среди толпы и выпрашивала милостыню. Там ее и прихватили, проводив в медпункт. Обиженная фельдшерица прилаживала на место полу-оторваный воротник своего халата и сдвинутый шиньон. Цыганка без боя не сдавалась. Останавливал ее только пузатый сержант, перекрывший собой дверь.

- Ты понимаешь, что у тебя ребенок болен?
- А тебе какое дело?!
- Я - врач. Здоровье ребенка - моя забота. Давай я его просто послушаю, на твоих руках?
- Нет!!!
- Почему?
- Не твое дело! Это мой ребенок и ты его не трогай! Полезешь - прокляну!...
- Оставить тебя здесь с больным ребенком я не могу. Поедем в больницу...
- Зачем? Не поеду никуда! Отпустите меня! Я ничего плохого не сделала!
-... Иди!... но ребенка оставишь здесь...
- ...Нет!!!
-... Тогда поехали ! Сержант, могу я попросить сопроводить нас ?

До детской больницы пятнадцать минут спокойной езды. Цыганка смотрит загнанным волком и готова сигануть в любую щель. Проезжая знакомым переулком, вдруг подскочил от идеи...

"Скорая" притормозила у глухого высокого забора с разукрашенными железными воротами. На стук во дворе глухо залаяли собаки.

- Михалыч дома ?
... в ответ пробухтели что-то невнятное...
- Позови !!

Через пару минут впустили во двор. Я знал это место. Не один раз сюда заезжали "скорые". У хозяйки бронхиальная астма, с которой не всегда справлялись домашние самостоятельно. На крыльцо вышел невысокий широкоплечий бородатый мужик. Мы были знакомы по вызовам, хотя больше трех слов он никогда не проронил. По тому, как суетилась вокруг него разнообразная челядь, я знал, что он среди цыган далеко не последний человек.

- Михалыч, доброго тебе здоровья! Извини что беспокою. Тут такое дело...

Кратко пересказываю ему ситуацию и прошу совета. Нахмурившись еще больше и не вступая в дискуссию, он спускается с крыльца и подходит к машине. Происходит чудо. После короткой фразы процеженной сквозь зубы, цыганка, молча, передала ребенка мне и, потупив глаза, шмыгнула в открытые ворота. Михалыч неожиданно протягивает мне руку и произносит целую речь...

- Куда везешь ребенка? ... Хорошо. Наши за ним присмотрят. Спасибо тебе.

Через полчасика дитем уже в полном объеме занимаются в больнице.

...После полуночи потихоньку скапливаемся на станции. Относительно спокойное дежурство. Может удастся и поспать. В комнате отдыха пока еще много не занятых коек. Вытягиваюсь во весь рост и мгновенно отрубаюсь...

Странные сны снятся в такие вот моменты на "Скорой"... Снится, что вызовов нет и спать можно бесконечно долго... и слаще нет расплющенной больничной подушки и провисшей сетки... и нет силы, которая выдернула бы тебя из бесконечной глубины... вот только на собственное имя реагируешь мгновенно и автоматически...

..."Дима, у тебя вызов!"... Сбрасываешь ноги и пару секунд еще сидишь, "запуская реактор". За те несколько шагов, что отделяют комнаты отдыха от "аквариума", успеваешь погримасничать, зевнуть и одернуть на себе халат.

... Старший врач стоит, облокотившись на перила лестницы ведущей в гараж. Приветствует взмахом сигареты. Без слов, поднятыми бровями и характерной мимикой спрашивает "чем порадовали" диспетчера... "Молодой "живот" на Ботсаду" ... Благословляет той же сигареткой ... Подъехав к нужному дому обнаруживаем, ставший модным в последнее время около таких дворов здоровенный, сваренный из швеллера, закрытый на амбарный замок, шлагбаум. Таким образом, жители оберегают себя от чужих машин и связанного с ними грязи-шума. Все понятно, но нам-то что делать?! Объехать невозможно, деревья. До нужного подъезда, метров сто. Ладно, прогуляюсь... Подавляя в себе растущее раздражение и какую-то тревогу, сгребаюсь и топаю...

... Чуяло сердце не напрасно... Молодая женщина. Спортсменка, комсомолка, не красавица. Живот подвздут, брюшина "семафорит", кишечник совсем тихий и при перкуссии четкий уровень жидкости... Лицо осунулось, заострилось, субфебрилитет...

- Когда живот заболел?
- Два дня уже ...
- А чего ждали?
- Думала пройдет... у меня месячные болезненные... задержка была ... думала они вот и начались... А потом хуже и хуже...

"...мдя... похоже на "внепапочную беременность" ... разрыв яичника или трубы... откуда-то ж в пузо накровило..."

- В больницу надо... Вы одна живете ?
- Да. Я сейчас соберусь...
- Лежите и показывайте, что взять и куда сложить. Вставать вам нельзя. Категорически...

Молодец дамочка, видно, что страдает, но собрана и относительно спокойна. Следуя конкретным инструкциям, быстро собираю в сумку какие-то тряпочки, тапочки, книжку... Во время сборов заглядываю в отгороженный книжными полками уголок. Вся стена увешана вымпелами, медалями, какими-то фотографиями, стоит пара кубков... Вот и понятна ее терпеливость... привыкла к боли.

Иду за носилками и тут до меня доходит, что мало того, что нам с водителем придется тащить не маленькую, в общем-то, женщину достаточно далеко, предварительно поизвивавшись на лестничных клетках, но и обойти с носилками этот долбанный шлагбаум не получится...

... Минимумом ненормативных слов излагаю ситуацию водителю. Получаю ответ в стиле "И я такого же мнения, коллега...". Понятно, что монтировкой замочек у шлагбаума не сковырнуть. Три часа ночи. Ключи не найдешь. Остается воспитательно-наступательная мера... "Дискотека" ... Врубается на машине вся иллюминация, сирена-"квакалка" и "ревун"... Через считанные секунды загораются окна, практически во всех квартирах, близлежащих домов. Давнув еще разик на клавишу "ревуна", дожидаюсь момента, когда, через угасающий вой становятся слышны матерные вопли разбуженного гегемона, и деревянным голосом на максимальной громкости объявляю: "Срочно открыть проезд для "Скорой"!!! Немедленно!!!..." Из подъездов выходят несколько человек и идут к машине. Вижу, как мой водитель быстро прячет в рукав монтировку. "Если чего - вызывай по рации ментов..." ...выскакиваю навстречу ... Не давая вставить и полслова, начинаю грузить "... Так! Четверо со мной - понесете больную... а вы... как хотите, но открывайте шлагбаум...", вручаю невольным помощникам носилки и, не слушая ничего и никого, рысью несусь обратно в квартиру... с некоторой задержкой, "санитары" бегут за мной. Водитель подбодряет процесс еще одним рявканьем сирены... Увидев больную, и поняв что все серьезно, мужики без лишнего слова подхватили носилки и со всем старанием вынесли из подъезда. Машина уже стояла внизу, готовая принять на борт пациента. Шлагбаум был открыт и, судя по хмурым взглядам, которые мужички бросали на кого-то в тени подъезда, закрыт будет теперь не скоро...

... На станции легкая суета. В углу диспетчера отпаивают валерьянкой молодую докторшу. Та, глотая слезы и сопли, в который раз пытается рассказать, как на нее кинулись, в расчете на спирт и наркоту, какие-то упыри... Судьба ее занесла в городской "Шанхай". Туда даже милиция заезжает усиленными патрулями, а тут "Мальвину" послали. Накрахмаленный халатик, кудряшки и голубые глаза в пол-лица ... Водитель отбил... Старший орет на виноватых. Невиноватые попрятались, чтобы рикошетом не прилетело.

Пошел за чаем, пообщались с приятелем - однокурсником. Тот обычно ездит на Заельцовской подстанции, но сегодня перебросили сюда. Поболтали об институтских новостях. Увидел знакомую докторшу, вспомнил, что обещала на прошлом дежурстве пару ампул "пеногасителя". Лекарства, которое, при остром отеке легких, подавляет пенообразование и позволяет человеку дышать...

Худенькая женщина стояла в темном углу коридора с сигаретой и чашкой и как-то странно тряслась. Увлеченная своим занятием, она не заметила, как я подошел и откровенно перепугалась... В руках у нее были зажаты несколько ампул, содержимое которых она сосредоточенно вытряхивала в чашку с чаем. Огромные глаза за очками наполнены усталостью и тревогой. Молча протягивает мне пустые ампулы на ладони... Кофеин... "... иначе не выдержу... давление падает... а на больничный нельзя..." Что ей сказать?! Прочитать мораль о кофеиновой зависимости или лекцию об износе миокарда? А кормить ее двоих детей и бабушку лектор будет? Ибо папенька растворился в астрале, узнав, что у второго ребенка порок сердца...
Вот и пашет она... наперегонки со смертью... по две смены.

... Слава Богу, конец дежурства. Погода отличная. Прогуляться до института - милое дело! Тем более, что нужно успеть на семинар, который начнется только в половине одиннадцатого. Все здорово! Немного удалось поспать. Перекусил припасенным бутербродом. Легкая небритость и воспаленные глаза компенсированы пижонскими светлыми штанами и белыми летними туфлями. Настроение замечательное...

... Пройдя три-четыре шага от перекрестка, буквально подпрыгиваю от жуткого удара и визга раздираемого железа где-то за спиной! Не знаю из-за чего, но на перекрестке "сошлись" три легковых и одна грузовая машины... Уже по силе удара и видимой деформации кузовов понятно, что жертвы будут. Начинают работать рефлексы и автоматизмы. Не обращая ни на кого внимания, быстро обегаю все машины. В ближайших ко мне "жигулях" трое, в "волге" один, в других "жигулях" еще двое, в грузовике только шофер. Больше всех пострадала троица в "жигулях". Водитель лежит лицом на руле, вся левая сторона головы в крови. Пассажирка рядом с ним изумленно разглядывает собственные руки в крови и раздавленных куриных яйцах (видимо везла на коленях упаковку), еще не зная, что сейчас нахлынет боль от раздавленных ног. Я вижу перламутрово-розовые осколки прорвавшие ткань юбки в районе колен. Мужчина на заднем сидении без сознания, очень нехорошо дышит и дрожит всем телом. Из "волги" водитель уже выбрался из-за руля, баюкает руку и с ужасом осматривается. Пробегая мимо, силой усаживаю его на газон. В другом "жигуленке" похоже отделались парой ушибов и ссадин. Водила грузовика вяло машет рукой на вопрос "Где болит?", на голове рассечение почти во весь лоб, начинает медленно заливать лицо кровью. Приказываю ему сидеть на месте и снова спрыгиваю к смятому автомобилю. Вокруг уже набежало народу, но никто не делает ни единого шага к машинам. Стоят и смотрят. Ахают. Некоторые крестятся... Ору, чтобы вызывали "скорые" и обязательно говорили "69Р". Кто-то выскочил из толпы и побежал к телефону. Чую запах бензина. Доходит, что еще не все сделал, как надо... сдергиваю крышку с горловины бензобака и пытаюсь открыть капот. Не получается, клинит. Хрипя от напряжения, пытаюсь вырвать его силой. Встретившись глазами с каким-то мужиком в толпе, кричу... Что кричу - не помню... но рядом оказываются несколько человек. Все вместе срываем капот. Сбрасываю клеммы с аккумулятора и буквально жестами толкаю помощников сделать тоже самое со всеми машинами... Открываю дверь со стороны водителя и понимаю, что человек агонирует. В голове вмятина с мой кулак, видно размозженное вещество мозга. На голову обрушивается утробный крик его пассажирки. Который тут же прерывается благодатной потерей сознания. Шок. Максимально быстро ощупываю голову и шею. Вроде все цело. Задираю юбку. Кровищи море, но жутких алых фонтанчиков не вижу. С помощью добровольцев аккуратно вынимаем ее из машины. Один резиновый жгут у меня был в дипломате, второй навертели из какого-то ремня. Перетянули оба бедра. Слышу визг тормозов и периферическим зрением вижу мелькание знакомых халатов. По правилам медицины катастроф, оказавшийся первым на месте, врач берет на себя обязанности сортировки и управления потоками раненых. Буквально несколькими словами перебросившись с ребятами из следующей смены, растаскиваем по машинам всех пострадавших. С воем сирен они разлетаются во все стороны...

Постепенно доходит, что все... ты уже не нужен. Вокруг толпятся какие-то люди в штатском, милиция. Медленно отхожу в сторону, подбираю дипломат. Ловлю на себе взгляд какой-то женщины и выражение ужаса на ее лице. Медленно рассматриваю свои руки, по локоть покрытые черной коркой засохшей крови, пижонские светлые штаны, превращенные в нечто неописуемое, и понимаю, что так просто по городу идти нельзя. Забредаю в "Детский Мир", как раз напротив перекрестка и прошу у продавщиц возможности умыться. Вдруг становлюсь каким-то неловким и криворуким. Мыло несколько раз выскальзывает на пол. Не могу сообразить, как и чем соскоблить грязь с обуви. Девчонки охают и ахают и пытаются задавать вопросы... Практически их не слышу, на голову как-будто аквариум надели... Наконец, худо-бедно привожу себя в порядок и выползаю на улицу...

От момента аварии прошло не больше часа... или сутки ... или вообще это все случилось в прошлой жизни ?

... Домой - домой - домой ... спать-спать-спать... крепко-крепко...

...Не подскакивая от прикосновения к плечу или далекой сирены "Скорой"...

5 марта - 50 лет со смерти Анны Ахматовой.....
Так хочется чего-то душевного и чувственного.....

Я не любви твоей прошу.
Она теперь в надежном месте…
Поверь, что я твоей невесте
Ревнивых писем не пишу.
Но мудрые прими советы:
Дай ей читать мои стихи,
Дай ей хранить мои портреты -
Ведь так любезны женихи!
А этим дурочкам нужней
Сознанье полное победы,
Чем дружбы светлые беседы
И память первых нежных дней…
Когда же счастия гроши
Ты проживешь с подругой милой
И для пресыщенной души
Все станет сразу так постыло -
В мою торжественную ночь
Не приходи. Тебя не знаю.
И чем могла б тебе помочь?
От счастья я не исцеляю.


Двадцать первое. Ночь. Понедельник.
[/b] Очертанья столицы во мгле.
Сочинил же какой-то бездельник,
Что бывает любовь на земле.

И от лености или со скуки
Все поверили, так и живут:
Ждут свиданий, боятся разлуки
И любовные песни поют.

Но иным открывается тайна,
И почиет на них тишина...
Я на это наткнулась случайно
И с тех пор все как будто больна.

Все как раньше: в окна столовой
Бьется мелкий метельный снег,
И сама я не стала новой,
А ко мне приходил человек.

Я спросила: «Чего ты хочешь?»
Он сказал: «Быть с тобой в аду».
Я смеялась: «Ах, напророчишь
Нам обоим, пожалуй, беду».

Но, поднявши руку сухую,
Он слегка потрогал цветы:
«Расскажи, как тебя целуют,
Расскажи, как целуешь ты».

И глаза, глядевшие тускло,
Не сводил с моего кольца.
Ни один не двинулся мускул
Просветленно-злого лица.

О, я знаю: его отрада —
Напряженно и страстно знать,
Что ему ничего не надо,
Что мне не в чем ему отказать.


Кое-как удалось разлучиться
И постылый огонь потушить.
Враг мой вечный, пора научиться
Вам кого-нибудь вправду любить.

Я-то вольная. Все мне забава,-
Ночью Муза слетит утешать,
А наутро притащится слава
Погремушкой над ухом трещать.

Обо мне и молиться не стоит
И, уйдя, оглянуться назад…
Черный ветер меня успокоит,
Веселит золотой листопад.

Как подарок, приму я разлуку
И забвение, как благодать.
Но, скажи мне, на крестную муку
Ты другую посмеешь послать?

Ириш, спасибо! Вот еще, мое любимое


Сероглазый король

Слава тебе, безысходная боль!
Умер вчера сероглазый король.

Вечер осенний был душен и ал,
Муж мой, вернувшись, спокойно сказал:

"Знаешь, с охоты его принесли,
Тело у старого дуба нашли.

Жаль королеву. Такой молодой!..
За ночь одну она стала седой".

Трубку свою на камине нашел
И на работу ночную ушел.

Дочку мою я сейчас разбужу,
В серые глазки ее погляжу.

А за окном шелестят тополя:
"Нет на земле твоего короля..."

Цитата:Сжала руки под тёмной вуалью...
"Отчего ты сегодня бледна?"
- Оттого, что я терпкой печалью
Напоила его допьяна.

Как забуду? Он вышел, шатаясь,
Искривился мучительно рот...
Я сбежала, перил не касаясь,
Я бежала за ним до ворот.

Задыхаясь, я крикнула: "Шутка
Всё, что было. Уйдешь, я умру."
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: "Не стой на ветру".

Анна Ахматова

(А.Ахматова)

Цитата:Думали: нищие мы, нету у нас ничего,
А как стали одно за другим терять,
Так, что сделался каждый день
Поминальным днем,-
Начали песни слагать
О великой щедрости Божьей
Да о нашем бывшем богатстве.

Цитата:Мурка, не ходи, там сыч
На подушке вышит,
Мурка серый, не мурлычь,
Дедушка услышит.
Няня, не горит свеча,
И скребутся мыши.
Я боюсь того сыча,
Для чего он вышит?

песня последней встречи

Цитата:Так беспомощно грудь холодела,
Но шаги мои были легки.
Я на правую руку надела
Перчатку с левой руки.

Показалось, что много ступеней,
А я знала — их только три!
Между кленов шепот осенний
Попросил: «Со мною умри!

Я обманут моей унылой,
Переменчивой, злой судьбой».
Я ответила: «Милый, милый!
И я тоже. Умру с тобой...»

Эта песня последней встречи.
Я взглянула на темный дом.
Только в спальне горели свечи
Равнодушно-желтым огнем.

Сегодня вдруг вспомнилось. Если где-то что-то пропущено - прошу прощения, писала по памяти.
Это было в Париже. Маяковский влюбился, но безответно. Покидая Париж, он оставил там весь свой гонорар в одном из цветочных магазинов..
А имя Татьяны Яковлевой вошло в историю..

Цитата:Цветы от Маяковского

Париж говорит о её осанке:
Русская, но парижской чеканки.
И взгляд её, как весна, распахнут,
И чем-то она похожа на яхту.
А он - ледокол из страны Советов,
Таранящий время и лед планеты.
И я никогда себе не представлю,
Чтоб где-то и кем-то он был оставлен.
Что ледоколу льдины ломкие,
И что ему буруны яростные,
Но от него уходит тонкая,
Но от него уходит парусная,
Уходит самая красивая,
Любимая, но мало любящая.
И, сдерживать себя не в силах, я
Кричу ей в прошлое из будущего:
«Не уходите, нет, не надо,
Ведь это флагман, и на вахте
Так важно для такой громады,
Чтоб рядом тоненькая яхта!»
И с точки зрения поэзии
Я сразу отвергаю мнение,
Что гению всего полезнее,
Когда любовь бросает гения.
Я против! И, неуспокоенный,
Я не хочу, чтоб у ПОЭТА
Такой ценой, ценой пробоины
Рождалось новое "Про это".
И нового не надо "Облака"
Ценой крушенья в человеке,
Но женщина, всех краше обликом,
Ушла. И навсегда. Навеки.


Был отказ её, как удар.
Он уехал в рассветном дыме.
Но парижский свой гонорар
Он оставил цветочной фирме.
И теперь, то ли первый снег,
То ли дождь на стекле полосками,
В дверь стучится к ней человек,
Он с цветами от Маяковского.
И теперь, как просил поэт,
Ей вручают букеты броские,-
То ли чёрных тюльпанов свет,
То ли лунных гортензий свет,
То ли пармских фиалок свет, -
Со словами: "От Маяковского."


Стук рассыльных, как всякий стук,
Но нелепо, нежданно, странно:
Маяковский - и астры вдруг,
Маяковский - и вдруг тюльпаны,
Маяковский - и розы чайные.. .
Что в них - нежность или отчаянье?
Или сила, что не расплёскана,
Или рыцарство Маяковского?
Или ревность, что так отточена,
Что любой букет, как пощёчина?

И, может робок и не смел,
Я был не прав, когда поэта
Сберечь хотел, укрыть хотел,
От этой боли без ответа.
Всё было б проще и ровней
Цветы б не шли со звёздной силой
Так, может быть, спасибо ей?
Спасибо, что не полюбила!
Спасибо, что идут цветы...
Но как бессмысленно решение,
Что, может, высшей красоты
Нет без высокого крушения.
Мне горько, что другим я был,
Что слишком ровен и спокоен -
Я от крушений уходил
И хоронился от пробоин.

Цветы! Она их то клянёт,
А то, смущаясь поневоле,
Берёт, но не цветы берёт,
А, кажется, букеты боли.
И в них, лучами освещённые,
Ей робко светят, обнаружась,
И вся его незащищённость,
Беспомощность и неуклюжесть.

И пусть один под звёздным крошевом
И пусть навек любимой брошен он,
Но я завидую по совести
Той боли и неразделённости.
Завидую обиде рубящей,
Да и цветам свежей, чем губы...
Он шлёт их даже и нелюбящей,
А я не шлю и той, что любит!


У рассыльных привычный труд -
Снег ли, дождик ли над киосками, -
А букеты его идут
Со словами: "от Маяковского."
А потом этой смерти бред.. .
Застрелился. Весна московская.
Маяковского - больше нет.
А букеты - от Маяковского.
Эти фирменные, усадебные,
Что вовеки не станут свадебными,
Эти самые бесподобные,
Только все-таки не надгробные.

Жизнь ломается, ветер крут -
А букеты его идут.
А букеты его идут,
Хоть Париж уже под фашистами,
А букеты его идут,
И дрожат лепестки росистые.
И, чтоб выжить, она пока
Продает их - зима ли, лето ли,
Эти белые облака,
Эти черные облака,
Эти красные облака,
Что зовутся его букетами.
А потом несёт букеты
Черных угольных брикетов,
И морковок двух букет,
Как когда-то нес поэт:
«Не домой, не на суп,
А к любимой в гости,
Две морковинки несу
За зеленый хвостик.»
Две морковинки, как чудо:
Может, он их на рассвете
Из двадцатого, оттуда,
Ей доставил в сорок третий.
И розы вдруг не пахнут розами,
Хоть, может, их недавно срезали,
А пахнут буднями и прозою,
Куда скорее, чем поэзией.
И хризантем осенних золото,
Воспетых красками и строфами,
Когда в глазах темно от голода,
Вдруг пахнет хлебом и картофелем.
Или чашкою кофе, или запахом крема,
Но букеты, как строфы лепестковой поэмы.
Строфы не рифмовались,
А быстрей продавались,
Но без этой поэмы
Очень многое немо.
Без такого сияния, без такого свечения,
Как неполно собрание всех его сочинений!
И завидую снова,
Что похожих на эти
Ни полстрочки, ни слова
Я не создал на свете.

Яхта, яхта! В глазах слеза,
И теперь через годы вижу я,
Были алыми паруса -
Стали крашенными и рыжими.
И всё чаще теперь, наверное,
О Москве она вспоминает, -
А любовь, что была отвергнута,
И её, и Париж спасает...

Вот уже и Берлин берут,
А букеты его идут,
Жёны мертвых уже не ждут,
А букеты его идут.
Хоть и старости лег маршрут,
Старость сумрачна и сурова,
А букеты его идут,
От живого и молодого.

И за жизнь,за любовь загубленную,
Это ими он голосует,
Недолюбленное долюбливает
И к любимой своей ревнует.

И равняться с ним, видно, нечего,
Но коль встречу судьбу такую,
Как же я долюблю ушедшее,
Чем же я тогда доревную?

Анатолий Рывлин.

Ко Дню Победы. Или даже - в память о людях времен войны.
Из интернета.

У знаменитого актера Василия Меркурьева (старлей Туча в "Небесном тихоходе", академик Нестратов в "Верных друзьях") было несколько братьев. Один из них, Александр, умер в Ленинграде в 1942 году во время блокады от голода. Он работал Директором хлебозавода...

История О Муже, Нелюбимой Жене И О Быстротечности Жизни

Он ненавидел свою жену. Ненавидел! Они прожили вместе 20 лет. Целых 20 лет жизни он видел ее каждый день по утрам, но только последний год его стали дико раздражать ее привычки. Особенно одна из них: вытягивать руки и, находясь еще в постели, говорить: «Здравствуй, солнышко! Сегодня будет прекрасный день». Вроде бы обычная фраза, но ее худые руки, ее сонное лицо вызывали в нем неприязнь.

Она поднималась, проходила вдоль окна и несколько секунд смотрела вдаль. Потом снимала ночнушку и нагая шла в ванну. Раньше, еще в начале брака, он восхищался ее телом, ее свободой, граничащей с развратом. И хотя до сих пор ее тело было в прекрасной форме, ее обнаженный вид вызывал в нем злость. Однажды он даже хотел толкнуть ее, чтобы поторопить процесс «пробуждения», но собрал в кулак всю свою силу и только грубо сказал: — Поторопись, уже надоело!

Она не торопилась жить, она знала о его романе на стороне, знала даже ту девушку, с которой ее муж встречался уже около трех лет. Но время затянуло раны самолюбия и оставило только грустный шлейф ненужности. Она прощала мужу агрессию, невнимание, стремление заново пережить молодость. Но и не позволяла мешать ей жить степенно, понимая каждую минуту. Так она решила жить с тех пор, как узнала, что больна. Болезнь съедает ее месяц за месяцем и скоро победит.

Первое желание острой нужды — рассказать о болезни. Всем! Чтобы уменьшить всю нещадность правды, разделив ее на кусочки и раздав родным. Но самые тяжелые сутки она пережила наедине с осознанием скорой смерти, и на вторые — приняла твердое решение молчать обо всем. Ее жизнь утекала, и с каждым днем в ней рождалась мудрость человека, умеющего созерцать. Она находила уединение в маленькой сельской библиотеке, путь до которой занимал полтора часа. И каждый день она забиралась в узкий коридор между стеллажами, подписанными старым библиотекарем «Тайны жизни и смерти» и находила книгу, в которой, казалось, найдутся все ответы.
Он пришел в дом любовницы. Здесь все было ярким, теплым, родным. Они встречались уже три года, и все это время он любил ее ненормальной любовью. Он ревновал, унижал, унижался и, казалось, не мог дышать вдали от ее молодого тела. Сегодня он пришел сюда, и твердое решение родилось в нем: развестись. Зачем мучить всех троих, он не любит жену, больше того — ненавидит. А здесь он заживет по-новому, счастливо. Он попытался вспомнить чувства, которые когда-то испытывал к жене, но не смог. Ему вдруг показалось, что она так сильно раздражала его с самого первого дня их знакомства. Он вытащил из портмоне фото жены и, в знак своей решимости развестись, порвал его на мелкие кусочки.
Они условились встретиться в ресторане. Там, где шесть месяцев назад отмечали пятнадцатилетие брака. Она приехала первой. Он перед встречей заехал домой, где долго искал в шкафу бумаги, необходимые для подачи заявления на развод. В несколько нервном настроении он выворачивал внутренности ящиков и раскидывал их по полу. В одном из них лежала темно- синяя запечатанная папка. Раньше он ее не видел. Он присел на корточки на полу и одним движением сорвал клейкую ленту. Он ожидал увидеть там что угодно, даже фотокомпромат. Но вместо этого обнаружил многочисленные анализы и печати медучреждений, выписки, справки. На всех листах значились фамилия и инициалы жены. Догадка пронзила его, как удар тока, и холодная струйка пробежала по спине. Больна!

Он залез в Интернет, ввел в поисковик название диагноза, и на экране высветилась ужасная фраза: «От 6 до 18 месяцев». Он взглянул на даты: с момента обследования прошло полгода. Что было дальше, он помнил плохо. Единственная фраза, крутившаяся в голове: «6-18 месяцев».

Она прождала его сорок минут. Телефон не отвечал, она расплатилась по счету и вышла на улицу. Стояла прекрасная осенняя погода, солнце не пекло, но согревало душу. «Как прекрасна жизнь, как хорошо на земле, рядом с солнцем, лесом». В первый раз за все время, которое она знает о болезни, ее заполнило чувство жалости к себе. Ей хватило сил хранить тайну, страшную тайну о своей болезни от мужа, родителей, подруг. Она старалась облегчить им существование, пусть даже ценой собственной разрушенной жизни. Тем более от этой жизни скоро останется только воспоминание. Она шла по улице и видела, как радуются глаза людей оттого, что все впереди, будет зима, а за ней непременно весна! Ей не дано больше испытать подобное чувство. Обида разрасталась в ней и вырвалась наружу потоком нескончаемых слез…
Он метался по комнате. Впервые в жизни он остро, почти физически почувствовал быстротечность жизни. Он вспоминал жену молодой, в то время, когда они только познакомились и были полны надежд. А он ведь любил ее тогда. Ему вдруг показалось, что этих двадцати лет как не бывало. И все впереди: счастье, молодость, жизнь… В эти последние дни он окружил ее заботой, был с ней 24 часа в сутки и переживал небывалое счастье. Он боялся, что она уйдет, он готов был отдать свою жизнь, лишь бы сохранить ее. И если бы кто-то напомнил ему о том, что месяц назад он ненавидел свою жену и мечтал развестись, он бы сказал: «Это был не я». Он видел, как ей тяжело прощаться с жизнью, как она плачет по ночам, думая, что он спит. Он понимал, нет страшнее наказания, чем знать срок своей кончины. Он видел, как она боролась за жизнь, цепляясь за самую бредовую надежду.

Она умерла спустя два месяца. Он завалил цветами дорогу от дома до кладбища. Он плакал, как ребенок, когда опускали гроб, он стал старше на тысячу лет… Дома, под ее подушкой, он нашел записку, желание, которое она писала под Новый год: «Быть счастливой с Ним до конца своих дней».

Говорят, все желания, загаданные под Новый год, исполняются. Видимо, это правда, потому что в этот же год он написал: «Стать свободным». Каждый получил то, о чем, казалось, мечтал. Он засмеялся громким, истеричным смехом и порвал листочек с желанием на мелкие кусочки…
(FB)

Эльдар Рязанов

Как много дней, что выброшены зря,
дней, что погибли как-то, между прочим.
Их надо вычесть из календаря,
и жизнь становится еще короче.

Был занят бестолковой суетой,
день проскочил - я не увидел друга
и не пожал его руки живой...
Что ж! Этот день я должен сбросить с круга.

А если я за день не вспомнил мать,
не позвонил хоть раз сестре иль брату,
то в оправданье нечего сказать:
тот день пропал! Бесценная растрата!

Я поленился или же устал -
не посмотрел веселого спектакля,
стихов магических не почитал
и в чем-то обделил себя, не так ли?

А если я кому-то не помог,
не сочинил ни кадра и ни строчки,
то обокрал сегодняшний итог
и сделал жизнь еще на день короче.

Сложить - так страшно, сколько промотал
на сборищах, где ни тепло, ни жарко...
А главных слов любимой не сказал
и не купил цветов или подарка.

Как много дней, что выброшены зря,
дней, что погибли как-то, между прочим.
Их надо вычесть из календаря
и мерить свою жизнь еще короче.